Федор Гиренок:
Последствия этого кризиса интересны. Вот будут интересны, потому что я думаю, что пока еще это только начало. Вот… Все оно, все впереди, наверное. Вот как ни странно, раньше когда-то, я помню, была так называемая политическая экономия. Политическая экономия. А потом, значит, она пропала и я боюсь, что среди экономистов очень много людей не мыслящих, ну, не мыслящих. И даже как тогда, когда дают, ну, сколько я понимаю, судя по тому, что я знаю, читаю, выходят же книжки лауреатов Нобелевской премии там по экономики. Смешно все это. Для меня смешно в том смысле, что да, это нормально, здорово, но учиться заставить других людей, например, покупать простые бумаги – это надо уметь делать. Или научиться других людей покупать пустоту – это надо уметь делать. Это нормально. Но, повторяю, а мне хотелось бы, чтобы были еще люди, которые понимали вот еще как бы последствия такого рода работы и понимать чем это чревато и для Америки, и для мира. Вот если я, ну вот я не могу себе купить квартиру. Ну не могу. Вот я работаю, работаю и не могу. А там можно не работая купить. А почему? Умные экономисты, значит. Нет, страна сильная, мощная. Значит, берет бумагу, ставит на ней печать, продает за доллары, называет их ценными и весь мир покупает. А что делать? И экономика мощная, и это правда. Но, повторяю, они обнаглели. Мы сейчас платим вот за всю политику последних 20-30 лет. И мне интересно будет вот нужны ли вообще, ну есть ли люди нормальные люди, которые говорят: «Господа, так нельзя». Ну, сделали сами, давайте сами затягивайте пояса. Американцы, затягивайте. Боятся. Будут бояться. И Обама боится, любой. А пусть попробует, затянет в Америке, или в Европе пусть затянет пояса. Например, а чего вы сразу помогите нам, помогите. Вот эта вещь интересна. Они просто теоретически интересные. Потому, что повторяю, это не невинные вещи, не невинные. Мы, может быть, я еще увижу, увижу следствия этого вот кризиса. Мир будет другой. Долго, много лет, к сожалению, экономика развивалась за пределами философии. То есть, я бы сказал, вот что требуется – некоторой нормально, такой профессиональной, грамотной какой-то разбор вещей, ситуаций, в том числе. Вот пока я не чувствую в ней тягу к этому, ни желаний, ни способностей. Это не шуточки, повторяю. А вот разобраться с какими-то вещами, продумать их было б неплохо. Я боюсь, что современная философия как бы ни готова к такому разговору. А это мы обязаны делать. Мы обязаны это делать. Ну, мы, в смысле. А что мы тогда делаем здесь? Комментируем написано? «Как сказал в параграфе третьем, в ведении…», - ну что это такое? Ведь когда-то был Карл Маркс. Вот сейчас я его вспоминаю и говорю. Да, вот прекрасно говорилось: есть движение, значит, двух потоков – товары и деньги. И вот они разошлись. Значит, деньги начинают делать деньги, возникает спекулятивный капитал. У Маркса есть много забавных идей. То есть, он это давно, в XIX веке он занимался. Прошло много времени. Мир изменился. Я бы сейчас, например, не то, чтобы к Марксу вернулся, я бы сегодня занялся разбором таких вещей под названием «виртуальная реальность», «симуляции», вот «симулятивные пустоты» в экономике, в экономике, в обществе, в социуме. Что подвигает социум, что отодвигает в сторону. Почему еще в XIX веке я бы мог говорить, что все, что не возникло – это социальная проблема. Я не могу сейчас так сказать. Мало что осталось сейчас в социальной проблеме. Появляются другие проблемы: А. Антропология, проблема антропологии. Вот то, что у меня нет денег – это антропологическая проблема, а не социальная. Нет квартиры – это твоя проблема. Ведь особенно русские, мы привыкли «возлагаем надежды на государство». Ну, другими словами, это социальная проблема. Были социальные требования, социальные классы. Нет, хочешь жить – умей крутиться. Вот, умей вертеться. Это ты не заработал. Иди, работай! Грузи, разгружай – что-то делай, зарабатывай. Кто тебе мешает? Это твоя проблема, антропологическая проблема. Смотрите. А не социальная проблема. То есть, сидят в Кремле и думают: у него нет денег – надо что-то делать. Нет. Там возникает проблема тогда, когда критическая масса, когда замеряют, значит, и говорят: «Да, скоро народ будет брать Кремль». Ну, в смысле, вот эта уже проблема и опять будет проблема тех, кто сидит в Кремле. И они говорят: «Будем защищаться». Эта вот какая-то масса населения, мы замеряем его, нормально: и это съедят, и это съедят. А сейчас уже не надо – взорвутся. Нужно извлекать смысл из всего. Пока что мы живем в режиме, повторяю, вот не извлеченных смыслов, и я не вижу перспектив. Вот они будут извлечены там и все изменится. Я вообще скептически отношусь к миру, к людям, цивилизациям современным. Очень скептически. Никаких иллюзий. Человек – это вообще ошибка большая Бога.